с Генкой Смирновыми – человеком, с которым, когда-то они дружили еще будучи курсантами военного училища. Спустя более двадцати лет повстречали они и двух других однокашников: бывшего штангиста двухметрового гиганта Олега Лосева и чемпиона училища по кроссу на пятнадцать километров Михаила Корнеева. Лось, бывший бабник и раздолбай, пройдя горячие точки, неожиданно стал батюшкой в алтайской глубинке, а Мишка, которого с училищных времен все звали Майонезом за его страсть к этому продукту, увы, дослужился лишь до капитана. Корнеев после демобилизации устроился в ГАИ и даже получил майорскую звездочку. Друзья, случайно встретившись в минувшем году, многое сделали для процветания бизнеса Генки Смирнова, которого с училищных времен звали Цубербиллером в честь автора учебника по высшей математике. Не мудрено: Цубер знал матанализ и аналитическую геометрию, казалось, лучше преподавателей. Вероятно, так оно и было: еще в школьные годы Генка Смирнов был победителем всесоюзной физико-математической олимпиады.

Цубер был заурядным гением. Не доучившись до конца в военном училище, с трудом уволившись из него, талантливо покосив под психа, он позже получил два высшего образования. Сначала окончил физмат Ленинградского университета, а вскоре там же и биофак. Отслужил срочную, поработал на Урале в НИИ, без всякого блата дорос до его директора. Развал Союза, как и для миллионов других людей, во многом стал развалом и его собственной жизни. К счастью, интеллигентская паника длилась в его душе недолго. Ему удалось спасти от разграбления свою же интеллектуальную собственность. Многие уникальные разработки, сделанные им еще в советские времена, он успел увести из-под носа американцев, шустренько приватизировавших обанкротившийся уральский институт. Прежние наработки стали, по сути, основой его бизнеса. Идеи ученого, его головокружительные доходы не давали покоя многим завистникам в России и за ее пределами. Но даже людей, ненавидевших Цубера за его удачливость, он восхищал тем, что был одаренней других. Иногда казалось, что даже если бы он вдруг захотел и придумал свою таблицу умножения, она была бы лучше той, прежней, знакомой всем с первого класса…

Год назад Смирнов щедро отблагодарил друзей своей юности за помощь: отцу Олегу пожертвовал денег на строительство храма на Алтае, Мишке Майонезу вручил миллион долларов, а Окулиста взял к себе начальником службы охраны с очень даже симпатичным окладом.

Как складывались дела у отца Олега и у Майонеза Смирнов с Фроловым точно не знали. Созванивались впопыхах несколько раз, но потом текучка взяла свое – заботы друзей как-то сами собой отошли на второй плат, если не на самый дальний.

Окулист с жадностью взялся за новую работу. Он выгнал почти всех сотрудников службы охраны своего друга, оставив на месте лишь самых честных и толковых. Работал он прекрасно. Со стороны казалось, что и не работал почти, так, указания давал какие-то. Но для несведущего человека дирижер в оркестре тоже тот еще дармоед – машет ручищами почем зря!

Вот только в личной жизни у Фролова дела обстояли неважно. Жена его давно бросила, детей не было. Живя в убогонькой однокомнатной квартирке в пригороде Питера, в Шушарах, он все свои нерастраченные чувства отдавал Герасиму – восьмидесятикилограммовому флегматичному хвостатому созданию. Гера любил хозяина тихо и беззаветно. Но при необходимости загрыз бы за него и слона. Так и шлепали по жизни два этих мужика – Герасим и Окулист – пес и отставной козы барабанщик.

Из-за гибели шотландского профессора симпозиум был сорван. Милиция, начав расследование, допросила в первую очередь Смирнова, так как взаимосвязь между гибелью иностранного ученого и пропажей кейса казалась очевидной. Беседа со следователем толку не принесла. Геннадий Николаевич уже знал, что кейс захвачен у грабителей, о чем ему сразу же доложил по телефону Окулист, но делиться со следователем этой информаций не стал: надежней с налетчиками было разобраться в своем департаменте.

Следователь допросил и дежурившего на палубе матроса. Ход допроса потряс даже видавшего всякое сотрудника правоохранительных органов. Его диалог со служивым радовал своей интеллектуальной насыщенностью:

– Вы девушку видели?

– Девушку?.. Приходилось…

– Я имею в виду не девушку вообще, а ту, что выбежала из кают-компании с кейсом!

– Нет, с кексом не видел. С портфелем была тут одна. Но без кекса.

– Хорошо, без кекса, бес секса, но с портфелем – была?

– А почему вы спросили про секс? – вдруг заинтересовался матросик.

– Я про секс не спрашивал! Я просто так пошутил!!

– А в чем шутка-то?

– Ну, рифма, стихи, понимаете?!

– Типа Пушкин? – просветлел матросик.

– Типа да.

– Была с портфелем… вроде.

– С портфелем или вроде с портфелем?

– Я больше на ноги смотрел…

– Ну и как?

– В смысле?

– Ноги как ноги, до палубы достают…

– Так чего тогда смотрел?

– Смотрел, кривые или нет…

– И что же высмотрел?

– В смысле?

– Ну, кривые там, стройные, волосатые, худые, – начал подсказывать варианты следователь.

– Да не понял я…

– То есть, как не понял? Не разобрался, что ли?

– Ага, не заценил.

– Эксперт, блин! – начал выходить из себя следователь. – Ты что, плохо видишь?

– Вижу? Нормально вижу. Но ведь в брюках же…

– Так она была в брюках?

– А разве я не сказал?..

– Хорошо. А парня на водном мотоцикле, который ее поджидал, видел?

– Да вроде.

– Так вроде или видел?

– Видел… вроде.

– Что он делал, когда ее дожидался?

– Так, ничего не делал.

– Ну, его-то внешность ты разглядел?

– А зачем мне? Я не голубой. Внешность как внешность.

– Ну, может какие-то характерные особенности: шрамы, родимые пятна.

– Шрамы? Не помню. Родинки, может, и были. Но на негре их разве различишь?

– Так парень был чернокожим?!

– Типа да. Типа, эта, афророссиянин. А разве я не сказал?

– Нет, не сказал.

– Так все люди, типа, братья…

– Типа, да, – обреченно махнул рукой следователь. – Слушай, Крузенштерн, у тебя уникальная память – ни хрена не помнишь! Как же ты на корабле-то плаваешь, ты же тормозишь?!

– Я не торможу. Просто в шторм головой о боцмана ударился. Операцию делали – профанация черепа…

– Ну, если профанация, тогда без вопросов, – резюмировал следователь.

Профессор Смирнов на вопросы следователя отвечал не толковей матроса. Тот хоть негра распознал в соучастнике преступления. А Геннадий Николаевич не видел и того.

– Вы девушку успели разглядеть? – в надежде вопрошал у него милиционер.

– Она только раз оглянулась, когда убегала, – напрягся Цубер.

– Лицо красивое, но какое-то глупое…

– Это нормально. Красивая женщина и должна быть глупой. А фигуру, формы, так сказать, не запомнили?

– Формы? По-моему, они значительно сильнее содержания, – убежденно заявил Смирнов.

…Цубербиллер покинул теплоход и, отпустив свою машину, поехал в офис вместе с Окулистом на его БМВ.

– Ну, что ты думаешь обо всем этом? – словно жалуясь спросил он друга.

– Думаю, что нынче честному человеку все труднее становиться зарабатывать нечестно.

– Это ты о ком? – театрально поднял брови Цубер.

– О тебе, конечно. Ты и ученый, и бизнесмен: прямо моральный кодекс строителя капитализма ходячий.

– Это лучше, чем лежачий, – буркнул Смирнов.

– Недолго ли! – без особого энтузиазма зевнул Окулист, – Радуйся, что пока тебя только пытались обворовать.

– Радуюсь, – вздохнул Геннадий Николаевич. – Только профессора из Шотландии жалко, хороший мужик и ученый толковый – я его давно знаю.

– Давай об этом в офисе поговорим.

Машина подъехала к симпатичному двухэтажному особняку, скромно стоявшему в глубине старого сада. Выйдя из машины, Цубер попытался вернуться к прежнему разговору ни о чем:

– Бизнес бизнесом, а идея должна быть и в нем. Идеологию не отменишь!

– Ага, – поддакнул Окулист, – в любом бизнесе идеология одна и та же. Знаешь, когда я в Штатах разведчиком работал, там была модной такая байка. Самые крутые бизнесмены собрались как-то и решили сделать бизнес еще эффективней: закупили аппаратуры с хренову тучу, компьютеры там всякие сверхмощные, программистов лучших что ни на есть пригласили – рожают новую бизнес-идеологию. Программисты неделю потели, программу составляли; компьютеры, что твои свиноматки хрюкали-скрежетали. В итоге главный компьютер выдал резюме: покупайте дешевле – продавайте дороже. Вот и вся твоя, на хрен, идеология!

– А вот и не скажи, – поморщился Цубербиллер.

– В Израиле, например, одна религиозная организация, занимающаяся вдобавок к своей деятельности еще и бизнесом, выпустила для своих членов кредитные карточки…

– И в чем же тут